«НА ТРЕХ КИТАХ»
Мир самобытного художника Сергея Опульса
Художник Сергей Опульс по своему художественному виденью больше тяготеет не к профессиональному, досконально выверенному изображению видимого мира. А его глубинной духовной жизни, которая видна и открывается только наивным художникам. Которые творят не потому что их научили в соответствующих учреждениях держать в руках карандаш или кисть, а по велению сердца. Видеть мир по-своему и рисовать собственные видения такие художники начинают рано – раньше, чем за них возьмутся учителя. Потому и продолжают писать на картинах явленные им миры, не переучиваясь видеть шаблонно.
Сегодня, когда наконец уравняли в праве на самовыражение профессиональное и наивное, ценители искусства, коллекционеры буквально гоняются за творцами-самородками. Ведь именно в их работах чувствуется неподдельный голос Бога. Изучая и коллекционируя работы самобытных художников, можно добраться до колыбели человечества, его китов – основ мифологизации представлений о мире.
И творчество самобытного живописца Сергея Опульса – потомка этнических немцев и донских казаков, родившегося в Ташкенте и живущего ныне в России – зиждется на трех китах: восточной этнике, христианских святынях и животном мире. Это подтверждает, что перед нами – настоящее, а не имитируемое внутреннее, духовное видение художника. В котором ощущается не только общность человеческих религий, но и востребованное сегодня единение человека с природой и животным миром.
ЭТНИКА. Сочные, контрастные мазки вызывают у зрителя эффект присутствия. Фактура настолько достоверна и ощутима, что хочется потрогать шершавую охряную стену древнего восточного храма, прикоснуться к фиолетовым, сияющим глазурью изразцам. Ощутимый, трепещущий контраст желтого и фиолетового цветов, так любимых как немецкими, так и русскими символистами: Стефаном Георге и Александром Блоком, шедшими в своих произведениях во многом от общности божественного мира, общности святынь Востока и Запада.
В картинах Сергея Опульса символическая вязь синевы и охры ощущается так же, как в стихах обрусевшего немца Александра Блока. Золото и лазурь, сочетание контрастных цветов на картинах вызывают ощущение вибрации, движения. Возникающий отсыл к символистам – через этнику – проникает дальше, к божественному. Не придуманному, а прочувствованному единению религий. Ведь достаточно запрокинуть голову вверх, чтобы увидеть ясное сияние мечетей и золотых маковок церквей на фоне синевы неба.
СВЯТЫНИ. С большим пиететом Опульс пишет христианские святыни. При этом его работы можно сравнить с вотивными картинками – издревле посвящаемыми людьми Богу и создающимися в молитве. Недаром художник несколько лет пробыл трудником в Коневском и Валаамском монастырях. Потому и сейчас он озабочивается не продажной стоимостью будущей картины, а, собственно, возникающим как при написании икон настроем. Своеобразным диалогом с Богом, божественной сущностью.
Картины Опульса не имитируют святость, не выпячивают картинное поклонение. Его святыни вписываются – часто по наитию – в совсем неожиданные места. Храмы возникают на его полотнах так же естественно, как грибы или радуга после дождя. От этого они выглядят (а иногда и буквально выглядывают) из-за обычных домов-построек – нерукотворным чудом. Живо-писать чудо, чудесное – настоящее призвание художника, одаренного природой и не «испорченного» привносимыми профессиональными техниками.
ЖИВОТНЫЙ МИР. Сергей Опульс родился в год Тигра. Надо ли удивляться, что он населяет свои полотна тиграми и верблюдами, как Нико Пиросмани – жирафами. Близость к природе, животному миру – одно из свидетельств неподдельного нарратива. Именно так проявляет художник свою ощутимую общность. В которой – не противопоставление «умственного», а благообразное единение человека с животным миром.
Желание творить, со-творять мир заново на картинах – глубинно. И как со-Творец он щедр на краски. Экспрессия его палитры прорастает из картины в картину, вызывает ответную реакцию зрителя. Казалось бы, набитая рука, повторение уже сделанных открытий – признак мастера. А он каждый раз берет кисть и прикасается к полотну как впервые. Заново постигая с первыми мазками, как первыми каплями воды, мир. Перенося на картины из подсознания собственное, глубинное виденье в нем человека.
Когда художник объединяет все три кита – рождаются полотна, полные коллажных мыслей, выраженных разрозненными визуальными образами. От этого его картины не утрачивают внутреннюю логику, зримость задуманного. Его виденье мира остается счастливо оригинально – не перебито множественными повторениями за учителями и классиками пройденного когда-то пути.
